Автор в романе «Евгений Онегин» — человек разочарованный в светской жизни, уставший от её однообразия и пустоты. Главное в этом разочаровании — неверие в саму возможность найти в свете подлинную любовь. Но встреча с женщиной, способной любить однажды, преданно и глубоко, остаётся его мечтой. Для поэта жизнь, лишённая высокого чувства, бессмысленна и бедна. Татьяна Ларина — олицетворение этой поэтической мечты, идеал красоты и женственности в романе.
Появление провинциальной барышни в качестве главной героини было неожиданным для читателя. Ещё большей неожиданностью была внешность героини, лишённая традиционного обаяния. Голубые глаза, льняные локоны, лёгкий стан... всё это отдано в романе сестре Татьяны. Пушкин разрушает сложившийся стереотип, переносит акцент с внешней выразительности на внутреннюю красоту. Обаяние Татьяны Лариной может заметить лишь человек, способный увидеть в женщине неповторимость, своеобразие, увидеть личность. Да, Татьяна порой кажется излишне странной, погруженной в свой внутренний мир, но ведь та «неподражательная странность», за которую автор так ценит и главного героя. Естественность поведения Татьяны, простота и сила её чувства дороги Пушкину, потому что выделяют его героиню из ряда светских женщин. Только в провинции, в жизни, свободной от светской искусственности, мог найти автор свой идеал.
Непохожесть на окружающих и близость к природе — две черты характера Татьяны, особо подчеркнутые Пушкиным. Внутренний мир героини — загадка даже для её собственной семьи. Мир природы, мир мечты заменяет Татьяне общение с людьми. Здесь она находит ту красоту и силу переживаний, которых так недостаёт в «приземлённой» действительности. А потом, когда приходит «пора любви», неизменными «собеседниками» героини становятся романы. Татьяна ощущает себя предназначенной для особой судьбы, судьбы любимой и любящей женщины, её «мятежная» душа ждёт огромного, подчиняющего себе все чувства. Язык романов становится языком её любви, её переживаний. Но книги не создали её чувство, они только дали возможность приобрести её «суженому» конкретные очертания. Поэтому двойственность Татьяны в отличие от двойственности Онегина временное явление в её жизни. Татьяна от природы наделена той способностью любить и верить, которую так долго искал в себе Онегин. Пройдёт время, и влияние романов исчезнет, но естественность и глубина любви Татьяны сохранятся полностью.
История любви Татьяны к Онегину полна драматизма. «Выдуманный герой» оказывается сложным и непонятным человеком. Онегин не укладывается в романную «схему»: он не «ангел» и не «злодей», его внутренний мир реальнее и противоречивей. Потеряв всякую надежду на взаимность, Татьяна подчиняется давлению жизни и выходит замуж за нелюбимого. Но значит ли это, что она изменила себе, своей любви? Нет, цельность натуры Татьяны на протяжении всего романа подчёркивается автором как главное достоинство героини. Когда судьба зачёркивает «путь сердца», Татьяна выбирает «путь долга». Но и в том, и в другом случае она верна себе, верна своему пониманию смысла жизни. Пушкинская героиня живёт так, как требует её сердце, её выбор всегда остаётся неизменным. Последняя встреча с Онегиным даёт окончательную разгадку характера Татьяны. Неверие в искренность онегинского чувства — не главная причина отказа. Татьяна не в силах забыть свою любовь, но, став женой другого человека, она сохраняет верность своему долгу. Героиня Пушкина никого не заставляет расплачиваться за драматизм своей судьбы. Она жертвует своим собственным счастьем, но не приносит в жертву счастье другого. Эгоизм Онегина и жертвенность Татьяны особо противопоставлены в романе. В своей героине Пушкин нашёл ту единственную силу, которая способна решить главную проблему романа. Любовь, жертвенность и сострадание — единственное, что может «раскрыть» подлинный смысл человеческого существования.
В конце романа автор с грустью расстаётся со своими героями. Он так долго шёл рядом с ними, сочувствуя их переживаниям, следя за их судьбой. Но, быть может, грустнее всего для Пушкина — расставание с Татьяной, прощание с идеалом женственности, так часто согревавшим страницы романа обаянием духовной красоты.