Основной конфликт комедии «Горе от ума» Грибоедова — столкновение консервативного дворянского общества с миром новых людей. Перед нами возникает картина раскола внутри дворянского сословия. Причина этого раскола — «дух времени», подъём свободомыслия, вызванный победой России в войне 1812 года. Пробудившееся национальное самосознание вызвало к жизни стремление к переменам, к обновлению русского общества. Это стремление воплощено в комедии образом Чацкого, воплотившим в себе основные черты «нового человека».
Противоборствующая сторона — все остальные сценические персонажи, мир барской Москвы. Что же конкретно разделяет в пьесе два лагеря, что делает их конфликт непримиримым?
Чацкому противостоит общество, не желающее никаких перемен, опасающееся, что перемены разрушат его благополучие. Для героев фамусовского общества смысл жизни — благополучие и успех любой ценой. Служба воспринимается в этом кругу только как карьера, как возможность «награжденья брать и весело пожить». Но карьера не единственное средство занять достойное положение. Перед нами мир крепостнической барской Москвы, в котором не меньшее значение имеет родовое поместье, количество крепостных душ. Жизнь ограничена здесь стремлением к успеху, балами, сплетнями, взаимными визитами. Просвещённость человека, независимость мыслей и поступков не жалуются в фамусовском обществе; мошенники типа Загорецкого — более желанные гости, чем Чацкий!
Пьеса Грибоедова построена таким образом, что её персонажи как бы сами разоблачают себя, откровенно высказывая перед зрителем свои убеждения. В их высказываниях словно собраны все общественные пороки, объединённые одним ведущим признаком — пошлостью, стремлением приспособиться к сложившимся порядкам, получить как можно больше благ. Но «веком минувшним» эта пустая, бездуховная жизнь становится только в связи с появлением в комедии Чацкого. Именно Чацкий оценивает поучающий монолог Фамусова как рассказ о времени, уходящем в прошлое. Разумеется, барская Москва такого взгляда принять не может. Но для Чацкого в России наступила новая эпоха, когда открытые угодничество и карьеризм становятся по крайней мере признаком дурного тона, когда «смех страшит и держит стыд в узде». «Приезжий человек» страстно обличает беззаконие, произвол в отношении к крепостным, недостаток в дворянском обществе чувства чести, стремления к бескорыстному служению России.
Чацкий — пока! — не надеется на многое и требует хотя бы права выбора, возможности уйти от общества, не подвергаясь за это осуждению. Занятия искусством и наукой, путешествия и размышления становятся в этих условиях вызовом «правилам игры», формой протеста. Если служба не может приносить пользу России и становится лишь средством личного обогащения, от лучше уйти, но не включаться во всеобщую погоню за деньгами и чином. Чацкий судит о людях не по их положению в свете, чину или богатству, а по их деловым и нравственным качествам.
Фамусов совершенно верно воспринимает отказ Чацкого от службы как опасное вольнодумство. «Да он властей не признаёт!» — в этом восклицании выражена сама суть общей реакции на взгляды «нового человека». Личная независимость — первый шаг к свободе для всего общества. Чутьём по-своему неглупого человека Фамусов угадал, что здесь только начало цепной реакции. А дальше, если не остановить развитие событий, потрясение самих основ, разрушение «удобной» жизни. Безумие, в котором так единодушно обвинило Чацкого фамусовское общество, состоит в критическом взгляде на традиции российской жизни. В этом и заключается главная разница двух «веков» — «минувшего и нынешнего». Идёт борьба двух разных взглядов на смысл жизни, предназначение русского дворянства.
Пьеса заканчивается фактическим изгнанием Чацкого из Москвы. Противники словно расходятся в разные стороны. Ни один из них не смог одержать победу, каждый остался «при своих убеждениях». Но Чацкий сделал главное — он назвал вещи своими именами, сорвал маски. Последствия этой борьбы скажутся в России не скоро. Но они будут: страна, пережив тридцатилетний застой николаевского царствования, наконец повернётся лицом к цивилизации. И в этом есть своя, особенная, заслуга «новых людей», вступивших в борьбу задолго до того, как они могли одержать победу.